Францев Евгений Иванович

Родился в 1922 году на станции Майдан Мордовской АССР. Свои детские и юношеские годы провел в г. Шумерля Чувашской АССР. По национальности русский. Член КПСС. В 1940 году поступил в военно-морское авиационное училище им. Леваневского. После непродолжительной службы в запасном авиаполку направлен в Заполярье, в 9-й гвардейский минно-торпедный авиаполк 5-й минно-торпедной авиадивизии Северного флота. За подвиги в бою награжден двумя орденами Красного Знамени. 22 января 1943 года он первым в истории нашей авиации торпедой уничтожил вражескую подводную лодку. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 19 августа 1944 года ему присвоено звание Героя Советского Союза. 15 сентября 1944 года Герой Советского Союза гвардии старший лейтенант Е. И. Францев погиб смертью храбрых. Приказом министра обороны Союза ССР он навечно зачислен в списки Н-ской авиачасти.

Летчик-торпедоносец Евгений Францев в короткий срок завоевал себе широкую известность не только на Северном флоте, но и на других флотах как отважный истребитель вражеских подводных лодок, как смелый, решительный и находчивый торпедоносец. Свою тактику он сформулировал кратко: «Обнаружить—потопить!» В течение 3—4 месяцев он вместе со своим экипажем — штурманом гвардии старшим лейтенантом П. Галкиным и стрелком-радистом гвардии старшим сержантом С. Антипичевым одержал шесть побед, потопив две подводные лодки, два транспорта, танкер и мотобот противника.
— К этим блестящим результатам Е. И. Францев пришел не случайно,— вспоминает о нем его бывший штурман Герой Советского Союза П. Галкин.— Более двух лет мы вместе с ним подготавливали себя для войны, стремились в совершенстве изучить сложную авиационную технику, воспитывали в себе качества, необходимее для того, чтобы быть в состоянии одерживать победу над сильным и коварным врагом.
Еще в училище с первого же Полета на По-2 Е. И. Францев понял, что научиться в совершенстве управлять самолетом дело не легкое, но он решил во что бы то ни стало стать хозяином той стихии, которую человечество столетиями стремилось покорить себе. Е. И. Францев всегда очень внимательно прислушивался к замечаниям инструктора, аккуратно записывал их себе в специальную тетрадь, наблюдал за полетами товарищей, стараясь подмечать их ошибки с тем, чтобы не допускать таких же в дальнейшем самому. Он настойчиво и упорно изучал матчасть самолетов и теорию полетов. Трудности, которые он встречал, только усиливали его желание преодолеть их. Одновременно он много читал и выписывал интересующие его места в дневник. Вот некоторые из этих записей:
«Вчера закончил читать «Овод» Войнич. Эта книга мне очень понравилась. Я был в восхищении... силой воли героя романа. Такой воли можно позавидовать! Сколько он перенес мучений! И все это ради правого дела, ради идеи, для освобождения от религиозного гнета. Сильная натура! Джемма — верная подруга, преданная женщина. В книге мне больше всего понравились упорный характер и сила воли Овода».
Е. И. Францева увлекали книги, в которых он находил героя, достойного подражания.
В центре его интересов были политические события, ход действий на фронтах Великой Отечественной войны. В дневнике есть такая запись:
«Прочитал речь товарища Калинина. Михаил Иванович глубоко оценил текущий момент войны. Его речь вселяет еще большую уверенность в неминуемость нашей скорой победы. Он говорит, что одержанные нами пока что победы, это только цветочки, а ягодки будут впереди. Он говорит о боевом, героическом духе наших бойцов, о том, как постепенно сводится к нулю былое превосходство немцев в танках и авиации. Превосходно! Он благословляет нас на новые победы! Мне очень нравится, как говорит Калинин: просто, деловито и убедительно».
В училище Е. И. Францев вел обширную переписку со многими товарищами-фронтовиками, в частности — с сестрой и братом, бывшими на фронте. Его очень огорчило, что он не может вместе с ними сражаться на поле боя.
«...Со мной творится что-то неладное,— записывает он в дневнике.— Как в глаза ребятам смотреть буду, как с родителями говорить, что Коле, дорогому брату, раненному на фронте, скажу? А Миле, славной фронтовичке, дорогой и любимой сестренке, как посмотрю в глаза?.. Хочется поскорее на фронт, воевать. Сейчас здорово бьют Гансов. Как бы я хотел быть вместе с нашими наступающими и разящими врагов воинами! Когда же, наконец?! Из письма Веры узнал, что 10 мая под Ленинградом геройской смертью погиб ее брат Миша Плеханов. Как тяжела утрата друга.Буду жив — отомщу гитлеровской сволочи за всех вас, дорогие товарищи! Месть!
На занятиях по текущей политике узнал о новых страшных зверствах немецких варваров — 53 тысячи убитых в Киеве! Это черт знает, что за изверги! Пятнадцать дней шла расправа с жителями: приводили партии людей, заставляли их копать могилы и затем расстреливали, заполняя ямы трупами мирных людей. И детей живыми закапывали! Я бы зубами рвал этих варваров! Всем, что будет под рукой, буду бить беспощадно фашистскую сволочь. За Колю отомщу! За товарищей, за Родину — вперед к победе! Скорее бы на фронт!»
В это время Францев начал осваивать «Петлякова-2».
«Пе-2 — отличная машина,—записывает он.—Надо ее быстро освоить и бить зверей, гадов».
Много подобных записей содержат дневники Евгения Францева. В них он запечатлел свою жгучую ненависть и презрение к врагу, свое страстное стремление как можно скорее попасть на фронт, чтобы уничтожить как можно больше врагов своей любимой Родины, В училище он не только научился летать, но и научился ненавидеть врагов. 
После окончания училища Францев с запасного полка получил назначение на Север, в авиационный полк торпедоносцев. О его первых боевых вылетах газета «Североморский летчик» в статье «И один в море воин...» пишет: 
«Первые крейсерские полеты Францева оказались безрезультатными. Двенадцать раз подряд возвращался он домой с торпедами. Вначале Францев оставался равнодушным к постигавшим его неудачам.Полет над морем сам по себе доставлял ему радость, и когда он водил свой одинокий самолет над вражескими водами, к нему возвращались давние юношеские мечты о профессии «воздушного следопыта», разведчика, открывающего неизвестное.
— Мне было очень интересно летать над морем,— рассказывал Францев.—Я просматривал район, знакомился с расположением немецких портов и баз, встречался с вражескими истребителями и ловко уходил от них, попадал под зенитный огонь батарей,— все это напоминало те разведывательные полеты, о которых я мечтал, будучи курсантом авиационного училища. Я почти забывал о том, что от меня ждут другого — истребления в крейсерском полете вражеских кораблей...
Но по мере того, как притуплялась острота впервые испытываемых ощущений боевого полета, появилось и крепло чувство неудовлетворенности. Товарищи Францева Пирогов и Зайцев раз за разом вылетали на «свободную охоту», и каждый их вылет завершался потоплением фашистских кораблей, а он, Францев, по-прежнему «любовался морским пейзажем» и возил торпеду в оба конца — с аэродрома в море и с моря на аэродром.
— Меня стала брать злость,— рассказывал позже Е. И. Францев.— Хотелось какого-то ощутимого результата, эффекта, победы такой же, как у других товарищей.
«Надо же и совесть иметь!»—думал он, отправляясь в очередной полет. Но сколько бы ни болтался над морем, в какие бы фиорды ни заходил, в какое бы время суток ни вылетал, его встречали одни «пустынные волны», будто Пирогов и Зайцев в самом деле уже перетопили всех фашистов».
Позже Е. И. Францев сам убедился в том, что еще не все постиг, чтобы выследить и победить противника. Как-то на двенадцатом крейсерском полете он обнаружил немецкий тральщик и еще два маленьких суденышка, которые патрулировали проход в норвежский фиорд. Оказалось, что для охотящегося торпедоносца, помимо охотничьего азарта, обязательна и выдержка охотника, которая должна была ему подсказать; что атакуемый тральщик слишком мелок и осадка его слишком незначительна, чтобы можно было бы рассчитывать на поражение такой цели торпедой. Так оно и случилось: торпеда пошла правильно, но тральщик не взорвался...
Эта неудача постигла Францева накануне Нового года. Спустя три недели, 21 января 1944 года, он снова вылетел на «свободную охоту».
Крейсируя вдоль вражеских берегов, Францев решил посмотреть пролив, где, по его предположению, могли встретиться вражеские корабли. Только развернул самолет, как заметил в 4—5 километрах от себя, несколько вправо, стоявшую на якоре рыбацкую шхуну. А возле шхуны характерный силуэт находящейся в подводном положении подводной лодки. У своего берега под защитой береговых батарей немецкая субмарина чувствовала себя в полной безопасности... Как гигантская хищная рыба, всплывшая из морских глубин, она лениво лежала на мелкой волне. Сигнальщики на лодке еще не видели приближающийся самолет.
— Потоплю!— мгновенно решил Францев и лег на боевой курс.
Величайшее дерзновение требовалось от летчика, чтобы принять такое решение. Никто еще не топил торпедой подводную лодку. Как топить и можно ли потопить торпедой подводную лодку? Ответа на этот вопрос нельзя было найти ни в одном из описаний торпедных атак. 
...Францев нажал кнопку сбрасывателя в то мгновение, когда лодка, то ли заметившая приближение торпедоносца, то ли встревоженная стрельбой, открытой по самолету береговыми батареями, начала вдруг быстро погружаться в воду. Могло показаться, что кнопка сбрасывателя соединена с невидимой пружиной, поддерживавшей лодку на поверхности моря. Верхняя линия, очерчивающая палубу и рубку, неуклонно сдвигалась с нижней линией — пенящейся кромкой воды, но след трпеды безудержно приближался к уходящей под воду лодке.
Секунды решали победу. Принял бы Евгений Иванович Францев свое дерзкое решение несколькими секундами позже — не увидели бы ни он, ни его штурман Галкин и стрелок Антипичев взметнувшийся к небу столб воды и черный густой дым на месте, где только что лениво лежала на мелкой волне фашистская подводная лодка.
Францев доказал, что можно и должно торпедировать подводные лодки. Его первая выдающаяся победа была результатом расчетливого риска.
В другой раз экипаж Францева вместе с гвардии капитаном Шебановым и гвардии лейтенантом Гарбузом в Варангер-фиорде встретил вражеский караван в составе трех транспортов, конвоируемых тремя миноносцами, 10 сторожевыми кораблями и тральщиком. Сильное противодействие зенитных средств охранения затрудняло советским летчикам выход в атаку с малой дистанции.
Оценив обстановку, летчики решили произвести групповую атаку по крупнейшему концевому транспорту водоизмещением 8000 тонн. Решение оказалось правильным. Выпущенные одновременно три торпеды перекрыли площадь поражения. Одна из торпед попала в корабль, и транспорт был потоплен.
На другой день экипаж Францева в паре с экипажем Гарбуза снова вылетел на свободное крейсерство. Снежные заряды затрудняли пилотирование и поиск цели. Экипаж Гарбуза, обследовав коммуникации до острова Н., не обнаружил цели. На самолете Францева горючее также подходило к концу. Но экипаж еще продолжал поиск. Наконец на горизонте, вблизи одного из крупных островов, показались три небольшие точки. Евгений повел самолет на сближение. Через несколько минут ему удалось установить, что от острова движется миноносец и в кильватер ему — две подводные лодки.
Немцы тоже заметили советский торпедоносец и открыли шквальный огонь. Но летчик упорно шел на сближение с целью. Он попытался атаковать миноносец, но зенитные разрывы не позволили выйти на дистанцию залпа. Они же преградили путь и к первой подводной лодке. Тогда Францев пошел в атаку на вторую. Пренебрегая опасностью, он прорвался сквозь завесу огня и с короткой дистанции сбросил торпеду. Последовал взрыв. Отвернув, Францев спрятал самолет от огня за мысом острова и сделал второй заход, чтобы убедиться в результатах атаки. За эсминцем шла уже только одна подводная лодка. Концевая была потоплена.
Через четыре дня после потопления второй подводной лодки Францев в паре с гвардии капитаном Гусевым повел свой самолет в район, где воздушная разведка обнаружила вражеской караван. Летчики сразу нашли противника. В 19 часов 20 минут перед глазами экипажей раскрылась картина движения каравана. На вест шли 12 кораблей, из них три транспорта, один миноносец, 7 сторожевиков и один тральщик.
Низкая облачность и снежные заряды способствовали скрытности маневрирования. Через шесть минут, выбрав наиболее выгодное направление, советские торпедоносцы одновременно вышли в атаку на головной транспорт водоизмещении 8000 тонн. Их торпеды попали в цель. Экипажи наблюдали, как горящий транспорт быстро погружается на дно моря.
«Особенности полета при свободном крейсерстве хорошо показывает сам Францев,— писала газета «Советский флот».— Приведем его краткий рассказ об одном полете в апреле текущего (имеется в виду 1944 года.— А. Н.) года: 
— Тщательно проработав с экипажем задание, я еще в сумерках вылетел на его выполнение. Обследовав ряд фиордов и ничего не обнаружив, пошел вдоль Северной Норвегии. У острова С. мы заметили два Ме-110. Я изменил направление и пошел с набором высоты, чтобы при обнаружении меня истребителями успеть скрыться в облачность и продолжать полет.
В районе острова А. экипаж обнаружил корабль, следовавший курсом 290°. Когда дистанция сократилась, можно было определить, что это танкер водоизмещением свыше 10000 тонн.
Снизившись до необходимой высоты, ринулись в атаку. Торпеды сбросили со средней дистанции. Малая скорость танкера позволила спокойно произвести расчеты, а отсутствие охранения —сфотографировать после второго захода горящий корабль. Накренившись на правый борт, танкер, оседая кормой, уходил в воду. Однако с восточной стороны снова появились два Ме-110. Они, видимо, прикрывали танкер. Я быстро вошел в облачность и, поскольку горючее уже лимитировало морем, с набором высоты пошел прямым курсом на свой аэродром».
Экипаж Евгения Францева совершил 26 успешных боевых вылетов. На боевом счету экипажа две потопленные подводные лодки, один танкер в десять тысяч тонн водоизмещением и несколько- транспортов, Указом Президиума Верховного Совета СССР от 19 августа 1944 года командиру экипажа гвардии старшему лейтенанту Е. Францеву и штурману гвардии лейтенанту П. Галкину присвоено звание Героя Советского Союза.
Авторитет коммуниста Евгения Францева в воздухе и на земле для всех авиаторов был непререкаем: они всегда видели в нем верного и отважного сына нашей великой Родины, одного из тех, кто в строю североморских торпедоносцев покрыл себя неувядаемой славой. Приказом Министра обороны он навечно зачислен в списки личного состава Н-ской части. На его славных героических подвигах воспитывается молодое поколение морских летчиков.
По праву гордятся боевыми делами своего отважного земляка трудящиеся Шумерли. Здесь именем Героя Советского Союза Е. И. Францева названа одна из красивейших улиц города и пионерская дружина средней школы № 2.

А. Николаев